— Ясно. Так вот скажи мне, товарищ Алиса, как будущий правовед-международник, чему ты только что стала свидетелем?

Губы девушки задрожали. Точно у нее иррациональный страх перед оружием, и ее сейчас потрясывает уже не от холода. Ответа на вопрос у нее, кстати, не оказалось.

— Ты только что наблюдала акт мародерства в моем исполнении, — произнес я. — И сейчас ты сама будешь совершать подобный акт, если смотреть на вопрос из юридической плоскости. Поэтому пока ты пойдешь искать одежду, чтобы прикрыть свои голые булки, я пойду вон туда к кассе, найду бумагу с ручкой и напишу записку, где кратко изложу обстоятельства нашего визита и пообещаю занести деньги за одежду, как только появиться возможность.

— Но ведь...

— Подожди, я еще ликбез не закончил. Оглянись и скажи, чего ты не видишь. Особенно туда посмотри, где Новый Орлеан должен быть.

Алиса оглянулась по сторонам. Солнце еще не ушло, готовясь нырнуть за горизонт, но на улице уже все залито багрянцем заката, и то что я хочу показать заметить вполне можно.

— Нигде не видно электрического освещения? — спросила девушка. — Темный берег?

Невоспитанное хамло, но все же сообразительная, я не ошибся в оценке.

— Правильно. Причем мы с тобой находимся в штате, где преобладает чернокожее население, среди которых много местных негров, что по-русски расшифровывается как не-гражданин. Конкретно сейчас, если ты обратила внимание на особняки и кондоминиум неподалеку, мы находимся в престижном районе, где похоже проживает в основном белое население. Дубы эти видишь вокруг? Южный дуб называется, символ старого Юга. Такие высаживали вокруг хлопковых плантаций, на которых рабы трудились. И есть вполне неиллюзорный вариант, что именно сюда уже совсем скоро придут банды лутеров-мародеров, с которыми нам лучше не сталкиваться, чтобы не попасть под выплеск исторической памяти черной классовой ненависти к белым. Хотя, абстрагировавшись от расовых проблем, я думаю не исключен вариант встретить и не озабоченную подобными вопросами бандитствующую шваль. И, если подобной встречи избежать не получится, то в таком случае лучше иметь при себе пистолет, чем не иметь. Именно поэтому я и взял оружие из бардачка машины, мне с ним спокойнее, чем без.

На самом деле я не только и не столько банд лутеров-мародеров опасался. Но сказать девушке честно о том, что из-за активизации татуировок боюсь встретиться не только с лутерами, но и со стаями нечисти или отрядами демонов, значит поставить под сомнение свое психическое здоровье.

— Но полиция...

— Какая полиция?! Тут побережье на береговой линии километров в двести к черту вымыло, в Новом Орлеане в ближайшие пять дней как минимум филиал апокалипсиса настанет, до таких районов где мы сейчас никакой полиции дела не будет. FEMA, или как тут у них федеральное МЧС называется, за пару дней точно ситуацию не исправит. Национальная гвардия раньше завтрашнего дня не появится, и то я в этом оптимист. Наши проблемы только начинаются, в море это еще цветочки были. Андестенд?

— Да, я поняла. А что такое МЧС?

Я мысленно выругался. Штирлиц из меня не очень, вообще не контролирую озвучиваемую информацию.

— По чрезвычайным ситуациям министерство.

— Понятно.

— Иди одежду себе ищи, только давай в темпе. Магазин точка притяжения, надо бы свалить отсюда побыстрее.

Не обращая больше внимания на девушку, я пошел к развороченному прилавку, у которого на полу валялась касса. В столе, в одном из ящиков, нашел пухлую тетрадку с записями и ручку, быстро набросал записку на русском и английском насчет взятых вещей. После этого сам двинулся в сторону завалов вешалок и стеллажей.

Все было мокрое, перемешанное, но я довольно быстро выудил себе футболку на вешалке-плечиках с моим размером. Хм, интересная двойная картинка-пиктограмма изображения людей, как на дорожных знаках. На первом изображении мужчина и женщина занимаются любовью, причем леди стоит наклонившись вперед, а джентльмен пристроился сзади. На второй картинке леди в платьице, а мужчина перед ней на коленях, протягивая разлетающиеся купюры. И текстом вопрос на английском: «Ты счастлив или женат?», причем слово «счастлив» написано под первой картинкой, слово «женат» под второй.

Старая добрая Америка, узнаю тебя без грима.

— Какая сексисткая мерзость! — совершенно искренне возмутился я, надевая футболку.

После этого вытащил из груды вещей непродуваемую и непромокаемую куртку с высоким горлом, на флисовой подкладке. На ночь погреться пойдет — на улице тепло, градусов двадцать. Если не на ветру ночевать, то просохнуть и будет вполне комфортно.

— Не смотри, я переодеваюсь, — произнесла откуда-то сзади Алиса, про которую уже забыл.

Вот не сказала бы, нужна бы она мне сто лет в обед была. А как сказала, так сразу появилось желание обернуться и посмотреть, что же там происходит под шуршание одежды.

Пока Алиса переодевалась, я нашел в куче аксессуаров ремень. Шорты у меня не пляжные, а для яхтинга — плотные и до колен, с карманами, есть петли для ремня. Без ремня держатся отлично — на боках стягивающие резинки, но вот чтобы убрать за него пистолет ремень лишним точно не будет. Помню как-то в юности шел по Купчино, мимо ехала патрульная машина, и у меня ровно в этот момент пистолет сзади из-за пояса выскочил и свалился вниз, в шорты. У меня тогда получилось удержать его между ног, причем почти не меняя шаг — и все это под пристальным взглядом полицейского. Запоминающийся, надо сказать, момент, повторять даже без патрульной машины не хочется.

— Все, можешь оборачиваться, — произнесла Алиса, про которую с воспоминаниями и настройкой ремня чтобы пистолет держал я опять забыл.

Обернулся, посмотрел. Ну, стандартный для побережья вид — короткие джинсовые шорты, белоснежный топ, белоснежные же кроссовки, в руках плотная толстовка с капюшоном.

С белым цветом она, конечно, погорячилась. Ну да не мои проблемы, говорить о том, что на сером и черном грязь хуже видна я ей конечно же не буду.

— Держи, — протянула мне мокрую гидрофутболку девушка. Футболку я оставил в магазине — по улице в такой ходить не очень удобно, это ведь для того чтобы по волнам рассекать, на швертботе или на доске. Как повседневная одежда не очень.

Выбрались из магазина спортивных товаров, пошли по размытому газону, обходя глубокие лужи и кучи мусора. Откуда его столько взялось здесь, непонятно. Хотя если подумать — волна прошла вперед, продвинувшись далеко вглубь побережья, а после отступала обратно в море, забирая с собой много всего разного.

Пройдя метров триста от побережья, я остановился под сенью дуба, раздумывая куда дальше. Слева, совсем неподалеку, белеет в подступающей темноте особняк. По виду дворцовая усадьба самая настоящая, как Белый дом, только в миниатюре. Справа два вполне обычных дома — один, судя по всему, снесло со свай и проехавшись вместе с волной, он врезался во второй. Вокруг громоздились кучи мусора, несколько перевернутых машин.

Солнце уже зашло, но видно все отлично — на небе уже появилась полная луна, освещая все вокруг призрачным серебристым светом. Знаменитые южные дубы, кстати, в лунном свете выглядят необычно: на многих деревьях с ветвей вниз свисают клочья или лиан, или плюща, черт знает как это называется. И раскидистые деревья в разбавленной лунным светом темноте выглядят живыми. Впечатление, словно мы в оживший фильм ужасов попали. Нуар вокруг, самый настоящий.

Судя по тому, как темноволосая невоспитанная красавица вцепилась в мой локоть, у нее это впечатление гораздо сильнее. Мне-то что, я с темной нечистью нос к носу сталкивался, мне что катаклизмы, что эти дубы...

— Туда, — махнул я рукой в сторону нагромождения из двух простых домов.

— Почему не туда? — спросила Алиса, показав в сторону белого особняка.

Вопрос ее я проигнорировал. Хотел было ответить, но в памяти появилась картинка воспоминаний, как эта сейчас такая испуганная и дрожащая от холода и страха девушка совсем недавно кидалась в меня бутылкой с катера. С ругательствами, которые вслух в приличном обществе не произнесешь.